Хочу только тебя! - Страница 32

К оглавлению

— Мы с сестрой участвуем в соревнованиях по бальным танцам.

— Это и видно.

— Ах, если бы… — Он тряхнул головой. — Да нет, конечно… Зачем вам это?

Мишель подняла глаза. На его лице были написаны юношеский восторг и нерешительность.

— Зачем мне что!

— Ну, пойти со мной куда-нибудь. В кино, кафе… куда-нибудь.

— Если бы я была одна, пошла бы с удовольствием.

— Правда? — недоверчиво спросил он. — Пошли бы?

— Конечно, — заверила она его.

Музыка кончилась, и Мишель, воспользовавшись этим, поблагодарила юношу, всем своим видом показывая, что хочет вернуться к столу.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Молодой человек повел танцевать свою сестру, а Никос, посмотрев в глаза Мишель, когда она села рядом с ним, наполнил бокал шампанским и протянул ей.

— Надеюсь, ты не обижала его?

— Он пригласил меня в кино.

— А ты, естественно, отказалась.

Мишель захотелось поддразнить Никоса. Видит Бог, он этого заслуживает.

— Я хорошенько подумала, — проговорила она серьезным тоном, — и решила, — тут она немного помедлила и игриво улыбнулась, — еще разок с ним станцевать.

Никос прижал палец к ее губам.

— Только учти — последний танец мой.

— Постараюсь как-нибудь не забыть.

— Кокетка, вот ты кто, — сказал он. — Ты будешь кофе?

— Да, пожалуй, — ответила она жеманно. — А то ведь еще капля шампанского, и все — я больше за себя не отвечаю.

Он улыбнулся обезоруживающей улыбкой.

— Это в каком же смысле?

— А в том, что могу что-нибудь эдакое устроить Саске.

— Но она же друг.

— Знаю, знаю. Только вот эта ее дружба с тобой, по-моему, переходит все границы.

— Это временно. Скоро все станет на свое место.

— Меня восхищает твоя вера в человеческую натуру, но не кажется ли тебе, что ты ошибаешься?

— Нет, не кажется.

Подошла официантка с кофейником и наполнила их чашки. Мишель потянулась к сахарнице и бросила себе два кусочка.

— Никос, может, потанцуем? Вы не возражаете, Мишель? — раздался голос Саски.

Мишель одарила ее ослепительной улыбкой.

— Ну что вы, конечно, нет. Я пока допью кофе.

— По-моему, у вас с Никосом все прекрасно складывается, — проговорила Шанталь, склонившись к ее уху, когда Никос с Саской удалились на достаточное расстояние.

Мишель ужасно захотелось рассказать матери все, как оно есть на самом деле, но как оно есть? Она и сама ни в чем не уверена.

— Да, — коротко ответила Мишель.

— Мы скоро уезжаем, дорогая, — сообщила Шанталь. — Уже поздно, а у твоего отца рано утром самолет. Может, мы как-нибудь встретимся за ланчем? Я тебе позвоню, хорошо?

— Хорошо, татап. Я буду ждать.

— Может, в субботу?

— Нет, не получится, — послышался голос Никоса. — Мы будем в Сиднее.

Мишель сердито обернулась.

— С чего это вдруг?

— У меня там дела, — пояснил он с наивно-простодушным видом, который, впрочем, нисколько ее не обманул.

— Ну что ж, отдых тебе не помешает, cherie, — проворковала Шанталь.

С каких это пор он распоряжается ее жизнью, словно Господь Бог? Да с самой первой встречи и распоряжается!

Это, впрочем, не означало, что она сдастся без борьбы, о чем она ему и сообщила, когда он вел ее на танцевальный круг.

— Я не люблю, когда мне указывают, что мне делать.

— Это относится особенно ко мне, да?

— Послушай…

— Нет, pedhimou. Так надо. — Его мягкий голос словно обволакивал, но во взгляде была непреклонность. — У меня в Сиднее завтра в два часа совещание, потом деловой обед. Сюда я планирую вернуться самолетом в воскресенье. Тебе придется поехать со мной.

— И каким же это образом ты собираешься объяснять мое присутствие?

Его ответ был незамедлителен, сух и вызвал легкий румянец на ее щеках.

— Я никому не подотчетен.

Мишель закрыла глаза, потом медленно открыла.

— Тут есть одна загвоздка. Я — тоже.

— Нет, это не совсем так. — Он говорил мягко и вкрадчиво, словно внушая что-то непонятливому ребенку. — Пока не прояснится ситуация с Джереми, решать буду я.

Мишель вскипела, охваченная чувством обиды и возмущения.

— Тогда не забудь и про Саску, она тоже участница представления.

Уголки его красиво очерченных губ приподнялись в легкой улыбке.

— Да, ты права. — Он явно посмеивался над ней. — Саску нельзя исключать.

Мишель остановилась, чувствуя, как от гнева у нее темнеет в глазах.

— Я не хочу танцевать с тобой.

Он прикоснулся губами к ее виску и стал мягко поглаживать по спине, словно успокаивая.

— Хочешь.

Как можно продолжать спор, стоя вот так, в кольце его рук, когда он так близко и она чувствует, как в ней поднимается прежнее лихорадочное возбуждение?

— Это ж надо, ты всегда знаешь, чего я хочу, да, Никос?

Они смотрели друг другу в глаза, и в его взгляде она могла прочитать то потаенное, о чем знали только они двое и что привязывало ее к нему намертво.

— Да.

И Мишель снова почувствовала, что у нее нет никаких сил сопротивляться и возражать. Она промолчала. Что бы она ни сказала, это ничего не изменит.

К запаху одеколона и свежего белья примешивался почти неуловимый терпкий запах, его собственный, мужской, и Мишель, чувствуя, как от этого запаха у нее туманится в голове и она теряет самообладание, испытала острую потребность отдалиться от него, хотя бы минут на пять, чтобы как-то прийти в себя.

— Мне надо отлучиться в дамскую комнату.

Было уже поздно, вечер завершался. Еще час и все начнут расходиться, кто-то отправится по домам, другие — продолжать веселье в ночном клубе.